Сталин разрешил Тимошенко сразу же из Кремля направить Павлову директиву об отводе войск на рубеж Лида, Слоним, Пинск. Павлов получил это распоряжение на рассвете 25-го. Посоветовавшись с Шапошниковым, он решил в 5 часов 15 минут переговорить по аппарату "Бодо" с Ватутиным. Но его на месте не оказалось. К аппарату подошел дежурный генерал.

"-Я беспокою Вас в отношении директивы, полученной мной лично из Ставки в 3.47 утра. Я хочу уточнить один вопрос. Директива требует провести одну операцию под прикрытием темноты. Я прошу Вас позвонить тов. Ватутину и спросить указание наркома, производить ли эту операцию в ночь с 24 на 25 ибо в 3.47 уже светло или ночью с 25 на 26-е. Понятно? Прошу сейчас это сделать.

- Тов. маршал! (обратился генерал к Шапошникову, который был также у аппарата в Минске. - В.А.). Тов. Ватутин в Кремле, что прикажете доложить? Тов. маршал, директива передавалась из Кремля и к нам еще не поступала. Сейчас же звоню Ватутину и о результатах доложу. (Наступила пауза. -В.А.)

- Приказание наркома: операцию проводить с 25 на 26-е в ночь" [278]

В связи с тем, что отвод войск задерживался еще на одни сутки, они продолжали действовать согласно ранее отданным распоряжениям.

Группа Болдина и с утра 25 июня все еще продолжала упорную борьбу с вparoм. Танковые части 6-го мехкорпуса, так же как и части Мостовенко действовали самостоятельно, без поддержки пехоты, артиллерии и авиации. Танкисты сражались храбро. Когда кончались горючее и боеприпасы, они сжигали свои машины, чтобы те не достались врагу. Так постепенно прекращал свое существование лучший механизированный корпус Красной Армии, укомплектованный на 10% сверх штатной численности и имевший в своем составе 1131 боевую машину, из них 452 танка Т-34 и КВ. На поле боя пал в тот день его командир генерал Хацкилевич. Он находился все время с войсками, в гуще боев, воодушевляя танкистов своим мужеством.

Фельдмаршал Бок подтянул в район Гродно 8-й и 20-й армейские корпуса. Напор противника значительно усилился. Танковые дивизии группы Болдина были расчленены на части и вели разрозненные, не связанные единым замыслом бои. Штабная группа Болдина была обойдена в тот день войсками противника и потеряла связь с частями 6-го мехкорпуса. Командир 4-й танковой дивизии генерал-майор А.Г. Потатурчев донес в середине дня в штаб фронта, что в его частях нет боеприпасов, а потери танков достигают 50%.

Не установив связи со своим заместителем, Павлов в 16 часов 45 минут 25.6 направил через штабы 3-й и 10-й армий следующее боевое распоряжение на имя командира 6-го мехкорпуса:

"Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточьтесь в Слоним, Свяжитесь по радио с Голубевым и непосредственно со мною. О начале движения утром 26 июня и об окончании марша донесите. Радируйте о состоянии горючего и боеприпасов"

Из этого документа следует, что Павлов не получил ни одного донесения из 6-го мк о том, что у них кончаются горючее и боеприпасы. Зная, судя по оперативной сводке штаба фронта, к 10 часам 25.6 о том, что Слоним занят воздушным десантом и передовыми частями 47-го моторизованного корпуса из группы Гудериана, он, не предупреждая об этом, направляет туда 6-й мк. Однако и этот приказ Павлова обстановка не позволила остаткам 6-го мк выполнить.

С 25 июня активные действия войск Западного фронта в районе Гродно прекратились. Осуществить мощный контрудар силами 6-го и 11-го мехкорпусов во фланг сувалкской группировке противника так и не уда- [279] лось. Более того, как докладывал позже начальнику автобронстанкового управления фронта командир 7-й танковой дивизии генерал Борзилов, 6-й мк с 22 по 30 июня не был использован в целом как механизированное соединение. Он перебрасывался с одного направления на другое, находясь под ударами авиации противника.

Наступательные действия в районе Гродно не привели к достижению решительных целей. За их позитив можно считать лишь то, что шесть немецких пехотных дивизий 5 суток были прикованы к этому участку фронта, неся большие потери и не имея возможности развивать наступление вслед за танками Гота. Это нарушало планы противника и срывало сроки выдвижения к Днепру. Гальдер специально направлял в этот район генерал-инспектора пехоты Отта. После его доклада об итоге боев в районе Гродно в служебном дневнике Гальдера 29 июня появилась весьма характерная запись: "Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо".

25 июня в 8 часов утра авиационная разведка, организованная штабом фронта, установила движение колонн танков и автомашин из Вильнюса на Минск. По распоряжению. Павлова 12-я авиационная дивизия в 12 часов нанесла бомбовые удары по немецким колоннам в районе Замбжек. Однако это не остановило их. К исходу дня передовые части группы Гота подошли к Минскому укрепленному району. Согласно решению Военного совета фронта, принятому лишь за несколько часов до этого, этот УР должны были оборонять 64-я и 308-я стрелковые дивизии 44-го стрелкового корпуса под командованием комдива В.А. Юшкевича. Эти дивизии из Вязьмы и Смоленска перевозились по железной дороге в Минск, а оттуда, по мере прибытия эшелонов, выдвигались в укрепленный район. К моменту подхода к УР немецких частей туда успели, выйти лишь некоторые подразделения названных дивизий и то без артиллерии. Они не смогли подготовить прочную оборону. В результате этого северо-западные подступы к Минску, ограниченные Вилейской низменностью и Налибокской пущей, оказались почти неприкрытыми.

На левом крыле Западного фронта войска 4-й армии вели арьергардные бои с танковыми соединениями Гудериана в районе Слонима. Смертью храбрых погиб в этом бою командир 22-й танковой дивизии генерал-майор В.К. Пуганов. Мужественно дрались с врагом подразделения 30-й танковой дивизии полковника СИ. Богданова. [280]

Один из эпизодов этого боя запечатлел в своих воспоминаниях Гудериан, находившийся в то время на командном пункте 17-й танковой дивизии, на западной окраине Слонима.

"Обсуждая создавшуюся обстановку,-- писал он,- мы услышали в нашем тылу интенсивный артиллерийский и пулеметный огонь; горящая грузовая автомашина мешала наблюдать за шоссе, идущим из Белостока; обстановка была неясной, пока из дыма не показались два русских танка. Ведя интенсивный огонь из пушек и пулеметов, они пытались пробиться на Слоним... Русские танки обнаружили нас; в нескольких шагах от места нашего нахождения разорвалось несколько снарядов; мы лишились возможности видеть и слышать. Будучи опытными солдатами, - продолжал Гудериан, - мы тотчас же бросились на землю, и только не привыкший к войне бедняга подполковник Феллер, присланный к нам командующим резервной армией, сделал это недостаточно быстро и получил весьма неприятное ранение. Командир противотанкового дивизиона подполковник Дальмер-Цербе получил тяжелое ранение и через несколько дней умер"

Несколькими часами раньше в 5 км к юго-западу от Слонима частями только что введенной в бой 155-й стрелковой дивизии была разгромлена штабная колонна 2-й танковой группы. В одной из разбитых машин была найдена карта с нанесенной обстановкой. На ней были указаны полосы и направления наступления всех корпусов (48,47 и 24-го моторизованных и оперативно подчиненного 12-го армейского) 2-й танковой группы. Эта карта была доставлена в штаб фронта.

Но не требовалось уже никаких карт, чтобы раскрыть замысел противника. Захватив рубеж р. Шара, соединения Гудериана подошли к Барановичам. Выход 3-й танковой группы в район Молодечно, а 2-й в Барановичи ставил в катастрофическое положение войска 3, 10 и выдвигаемой из второго эшелона 13-й армий.

Вступление почти всех соединений левого крыла группы армий "Центр" в полосу Западного фронта значительно увеличило численное превосходство противника. Используя выгоды обстановки, главнокомандование германских сухопутных войск потребовало от Гота и Гудериана ускорить выдвижение к Минску.

В соответствии с разрешением, полученным из Москвы, Военный совет Западного фронта днем 25 июня направил в войска директиву об отходе на восток.

"Сегодня в ночь с 25 на 26 июня 1941 г. не позднее 21 часа, - указывалось командующим армиями, - начать отход, приготовить части. Танки в авангарде, конница и сильная противотанковая обо- [281] рона - в арьергарде. "Предстоящий марш совершать стремительно днем и ночью под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв произвести широким фронтом. Первый скачок - 60 км в сутки"

Осталось неизвестным, дошло ли до исполнителей содержание этой уже невыполнимой в сложившихся условиях директивы.

В 21 час 25.6.41 г. состоялись переговоры по прямому проводу Павлова с Тимошенко.

"Тимошенко: Здравствуйте, доложите кратно выполнение директивы.