...Следует отметить, что, хотя полк сформировался в августе 1940 года из военнослужащих различных истребительных частей, в начале войны он представлял собой сплоченный коллектив, способный успешно выполнять боевые задачи. Мастерство летного состава было высоким. Кадровые летчики отлично владели техникой пилотирования, водили машины в сложных метеорологических условиях днем и ночью, некоторые из них имели боевой опыт, приобретенный в боях с белофиннами, в районе Хасана и Халхин-Гола.

Первый воздушный бой провела в пятом часу утра пятерка истребителей, возглавляемая замполитом 1-й эскадрильи старшим политруком А.С. Даниловым. Севернее Гродно на высоте полутора тысяч метров летчики увидели на встречном курсе три двухмоторных бомбардировщика и пошли в лобовую атаку. Два гитлеровца, не выдержав натиска, со снижением стали уходить обратно, но ведущий "Юнкерс" продолжал полет. С третьей атаки А.С. Данилов уничтожил его, а удиравшие самолеты (а говорят, что истребители "старых типов" не могли даже догнать немецкий бомбардировщик...) сбили командиры звеньев С.С. Дерюгин и И.Ф. Дружков. Вернувшиеся с заданий лейтенанты Р.И. Варакин, С.Я. Жуковский, старший политрук А.А. Артемов также доложили о новых победах... Вскоре высокое мастерство вновь показал летчик старший политрук А.С. Данилов. Возглавляемая им восьмерка истребителей рассеяла группу вражеских самолетов над Гродно, а западнее города Данилов сбил самолет, второй за утро, который упал на окраине деревни Крапивно...

...Возвращаясь в зону патрулирования, летчики увидели, что более 40 фашистских самолетов готовятся штурмовать аэродром Черлена (запомните это название, оно не раз еще встретится нам. - М.С.), на котором базировался 16-й скоростной бомбардировочный полк. С востока к вражеским бомбардировщикам стремительно приближались в боевом строю [486] советские истребители - две эскадрильи 127-го (скорее всего это опечатка и речь идет о 122-м ИАП. - М.С.) авиационного полка... Схватка продолжалась свыше 30 мин. С обеих сторон участвовало до 70 самолетов. У противника было не только количественное, но и качественное превосходство. Советские авиаторы сбили 4 самолета, но и сами потеряли 5 истребителей. Три летчика в разное время добрались до своих, а двое - лейтенанты П.А. Кузьмин и Н.Н. Михайлов - погибли...

В сложившейся обстановке (в тысяча и одной публикации, посвященной началу войны, после горестной констатации "сложившейся обстановки" сообщается о том, что командование приняло решение "вывести часть из-под удара") командование полка стремилось обеспечить своевременную подготовку самолетов к повторным боевым вылетам, бесперебойное поступление горючего и особенно боеприпасов, потребность в которых резко возросла. Возникло много и других вопросов, которые надо было быстро решать. И они решались. Активно включился в дело политсостав части... Старший политрук А.С. Данилов выступил перед летчиками, поделился впечатлениями первого боя и разобрал его ход...

...Во второй половине дня отличилась группа летчиков, возглавляемая лейтенантом С.Я. Жуковским. Вылетев для поддержки наземных войск в районе Гродно - Скидель, они встретили немецкие бомбардировщики, которые под прикрытием истребителей перестраивались для штурмовки. В скоротечном бою С.Я. Жуковский и младший лейтенант Б.А. Фокин сбили по одному самолету противника, а третий стал жертвой всей группы. Сорвав штурмовку, летчики без потерь вернулись на свой аэродром... До позднего вечера летчики 127-го ИАП сражались с фашистскими захватчиками, не жалея сил и жизни. В неравных воздушных схватках пали смертью героев лейтенанты А.В. Грибашн, Я.Г. Марков, АД. Петькун, А.И. Пачин, М.Д. Разумцев, М.С. Филиппов и младший лейтенант Я.В. Сушкин.

Несмотря на тяжесть боев, летчики буквально рвались в воздух. Командир эскадрильи КН. Дроздов совершил пять бое- [487] вых вылетов и сбил два самолета, девять раз поднимался в воздух старший политрук А.Л. Артемов и уничтожил три вражеские машины...

...Противник в течение почти всего дня искал, но не мог обнаружить наш аэродром (ну это уже просто "фантастика" - впрочем, простая и легко объяснимая). Командование полка придало большое значение маскировке. Рано утром после тревоги техники и механики рассредоточили материальную часть и оборудовали стоянки самолетов на опушке большого леса. Этими работами руководил коммунист инженер-капитан B.C. Кубарев (есть в штатном расписании авиаполка офицеры, которым положено именно этим делом заниматься). Летчики получили приказание применять тактические приемы маскировки аэродрома. Возвращаясь с заданий, они подходили к базе на бреющем полете. После посадки самолеты сразу же укрывались. При взлете требуемая высота набиралась не сразу, а после ухода на малой высоте из района аэродрома. Только после 19 часов (!!!) противник обнаружил аэродром, и вскоре около 30 бомбардировщиков Ю-87 в сопровождении истребителей ME-109 прилетели на его штурмовку. Завязался воздушный бой (разумеется, а как же еще должен реагировать на налет противника ИСТРЕБИТЕЛЬНЫЙ авиаполк?). Несмотря на явное преимущество, противнику все же не удалось уничтожить наши самолеты на земле (почему? а вот почему). Бомбардировщики, атакуемые советскими летчиками, вели не прицельный огонь, а били по площадям, их бомбы не достигали цели...

Успешные боевые действия 127-го ИАП в первый день войны явились результатом высокой боевой и политической подготовки, проводимой в предвоенные годы. Воспитанные Коммунистической партией, летчики проявили в бою высокое мас- [488] терство и смело вступили в бой с большими силами противника. Учитывая превосходство немецких истребителей в вооружении и скорости, они стремились атаковать гитлеровцев на встречных курсах. Командование и штаб полка в сложной обстановке проявили гибкость и непрерывность в управлении эскадрильями, обеспечили одновременную подготовку боевых вылетов и скрытность размещения истребителей на аэродроме. С честью выдержав боевое крещение первого дня войны, 127-й авиационный полк сражался на многих фронтах и встретил День Победы в Берлине" (124).

Наверное, если убрать из текста упоминание про "первый день войны" и географические названия, то воспитанный советскими писателями советский читатель категорически не поверит в то, что речь идет о 22 июня 1941 г. В сравнении с рассказом Веселовского возникает впечатление, что события происходят в другой стране, в другой армии, на другой планете...

Но планета была одна, а расположены на этой планете 127-й и 31-й авиаполки были на расстоянии менее 200 км. И в довершение ко всему 127-й ИАП (в отличие от 31-го) был вооружен не новейшими, самыми скоростными в мире истребителями МиГ-3, а безусловно устаревшими бипланами И-153, так что фраза о "превосходстве немецких истребителей в вооружении и скорости" в данном случае совершенно оправдана.

Но, может быть, все вышеизложенное всего лишь обычная пропаганда? Дата публикации - 1971 год, автор статьи, А.П. Проскурин, нес службу заместителя командира 127-го ИАП по политчасти... По нынешним временам звучит все это не слишком убедительно. Попытаемся проверить информацию об успехах 127-го ИАП по документу "с другой стороны фронта".

Историки Р. Ларинцев и А. Валяев-Зайцев опубликовали (70, 131) копию нескольких страниц из документа под длинным названием "Ежедневные сводки 6-го отдела службы генерал-квартирмейстера люфтваффе" (дела Военного архива ФРГ RL 2 111/1177-1196). [489]

Мы это будем называть проще - "журнал потерь люфтваффе". Общепризнанная пунктуальность и педантичность немцев предстают в этом документе с несколько неожиданной стороны - причины потерь так хитро детализированы, что понять причину потери самолета становится почти невозможно. Простая и незатейливая запись Jager (истребитель) или Flak (зенитка) в графе "причины" встречается очень редко. По большей части самолеты люфтваффе списываются в утиль в результате "аварийной посадки", "вынужденной посадки из-за отказа мотора", бывает даже такая напасть, как "неконтролируемое столкновение с землей". Вот так - летел себе "Мессершмитт", никто его не трогал, и вдруг - "неконтролируемо" врезался в землю. Впрочем, все это лукавство давно уже исследовано западными историками. Так, Прин (Prien) в своей работе о боевом пути 77-й истребительной эскадры указывает, что из 78 самолетов, безвозвратно (разрушения от 60 до 100%) потерянных немцами 22 июня, 61 был конкретно сбит советскими летчиками и зенитчиками. Кроме того, как отмечают сами публикаторы, методика обработки сводок командиров частей люфтваффе была такова, что многие поврежденные и находящиеся в ремонте самолеты или не учитывались вовсе, или попадали в журнал потерь с опозданием на несколько недель или даже месяцев. Таким образом, журнал потерь дает, по сути дела, минимальную границу оценки числа сбитых и поврежденных самолетов.

Так вот, Grodno встречается в записях за 22 июня 1941 г. семь раз. Причем всякий раз рядом с указанием серийного номера самолета, сбитого над Гродно, стоят полновесные 100%.

Сбиты: одна "рама" (разведчик FW-189), один двухмоторный Ме-110 и пять 109-х "мессеров".

Причем один из них - вместе с командиром JG-27 Шельманном. Эти семь самолетов, с одной стороны, нельзя твердо и точно отнести к сбитым летчиками 127-го ИАП - рядом с Гродно воевал еще один истребительный авиаполк, о невероятных событиях в котором пойдет речь ниже. С дру- [490] гой стороны, места крушения многих немецких самолетов не указаны, во многих случаях указано именно место, где произошло "неконтролируемое столкновение с землей", а не место воздушного боя. Наконец, и с топонимикой в этом польско-литовско-советском районе полная беда - каждая новая власть меняла все названия на свой лад. Понять, какой точке на карте современной Белоруссии соответствуют Zdzarrywielki или Szczebr, трудно. В любом случае, заявленные летчиками 127-го полка 20 сбитых немецких самолетов скорее всего не выходят за рамки "нормального" трехкратного завышения числа побед...

Кроме 127-го ИАП, в состав 11-й САД входил и тот самый 122-й ИАП, который был разоружен за день до начала боевых действий. Как разворачивались события 22 июня на аэродроме Новый Двор? Продолжим чтение воспоминаний Долгушина:

"... В воскресенье 22 июня часа в 2-2.30 (все как везде) раздалась сирена: тревога! Ну, по тревоге собрались: схватили чемоданчики, шлемы, регланы. Прибежали на аэродром: техники (а не одинокий солдатик, случайно "не успевший убежать" с аэродрома в Каунасе) моторы пробуют, а мы начали таскать пушки, пулеметы, боеприпасы. А пушку вставить в крыло - оно же не широкое! И вот туда пушку в 20 кг вставить - обдерешь все руки, а там центроплан прикрыт дюралью, и люк, куда пушку совать, он тоже дюралевый. И все на шпильках - все руки обдерешь!

... 1-я эскадрилья начала взлетать первой, потому что она находилась рядом с палатками, самолеты были буквально в 15-20м от палаток. Поэтому они первые изготовились, а нам нужно было еще перебежать аэродром, а потом только уже в самолеты сесть. 1-я эскадрилья начала взлетать первой, и когда уже взлетели, начали взлетать и другие эскадрильи - тут [491] уже налеты прекратились. Все уже - началась "драка", немцы поняли... И потом они увидели... Им же по радио все это дело шпионы наверняка сказали, что полк ушел с аэродрома... Пока я рулил и взлетал - мне 16 пробоин влепили. Когда я оторвался, шасси убрал и взлетел, "мессера" меня "бросили" - мною не занимались, а шестерка их была уже над аэродромом. И вот эта шестерка - они на меня абсолютно не обратили внимания, они готовились сесть на аэродром".

Этот фрагмент выглядит очень сумбурно. Непонятно - кто, куда, зачем? Что именно "немцы поняли"? На какой аэродром они собирались сесть? Дальше все становится яснее.

"...Я походил (имеется в виду - полетал), посмотрел и пошел на границу, а когда ходил и смотрел над границей - наткнулся на немецкий связной самолет фирмы "Физлер" "Шторх" (легкий самолетик сверхкороткого взлета-посадки, типа нашего У-2). Я дал одну очередь, и он "воткнулся" в землю. Потом пошел на Скидель (базовый аэродром 127-го ИАП) - там никого нету, над Гродно прошел и вернулся на аэродром. Командир эскадрильи говорит: "Мы улетаем, полк улетает в Черляны (аэродром около г Мосты на Немане, примерно 100 км от границы). Ты давай заправляйся и прилетай туда... Полк улетел. С Нового Двора я улетал почти что последним...

...В Новом Дворе с севера стояла деревушка. Там был магазин. Так вот, когда мы улетели, по техсоставу били с чердака этого магазина из пулемета, а когда 23-го мы уходили из г. Лида, то же самое - был магазин на краю авиагородка, и с чердака этого магазина били поляки по нашим бегающим женам, детям и тем, кто там был, - строчили из пулемета..."

На этом месте прервем на время рассказ Долгушина и постараемся хоть что-нибудь понять в прочитанном. Да, это очень непросто. Гораздо проще было десятки лет тиражировать байку про то, как "немцы налетели и все на аэродромах перебили".

Первое, что необходимо отметить, - полк был поднят по тревоге в 2.30 ночи. За два часа ДО появления первых "мессеров". Поднятый по тревоге личный состав полка успел "разрулить и рассредоточить" самолеты. Даже успели (если [492] не на всех, то хотя бы на некоторых истребителях) поставить снятое оружие на место. Результаты первого вражеского налета Долгушин оценивает словами "очень незначительные". Это мнение полностью совпадает с сохранившимися документами штаба 3-й армии (в оперативном подчинении которой была 11-я САД):

"...с 4 часов 30 минут до 7 часов произведено 4 налета на аэродром Новы Двур группами 13-15 самолетов. Потери: 2 самолета сгорели, 6 выведены из строя. 2 человека тяжело ранено, 6~легко..." (10, 337).

Итак, после первых вражеских налетов 122-й ИАП уцелел, а потери в самолетах составили не более 5-10% от исходной численности. И это - в самых неблагоприятных, ни в каких Уставах не предусмотренных обстоятельствах (снятое с самолетов за несколько часов до начала боевых действий оружие). Самое главное происходит после первого налета: в то время, как на соседнем аэродроме командование 127-го ИАП "стремилось обеспечить своевременную подготовку самолетов к повторным боевым вылетам", командир 122-го ИАП принимает решение перелететь в тыл (правда, пока еще - в ближний; к тому же надо заметить, что ряд авторов указывает на то, что решение о перебазировании полка принял командир 11-й САД Ганичев). Противник при этом тоже "перелетает", только не назад, а вперед: даже не ввязываясь в бой с одиноким истребителем Долгушина, немцы начинают осваивать свой первый на советской территории аэродром...

Совершенно по-другому развивались события в 16-м БАП - третьем по счету полку 11-й САД.

Этот полк был разгромлен, разгромлен практически без боя, в первые же часы войны (до наступления этих часов в полку числилось 46 экипажей, 24 самолета СБ и 37 новых Пе-2).

В докладе политотдела 11-й САД, направленном в Минск в 14.50 22 июня, находим короткую запись:

"...9.50. 37 самолетов Ю-88 произвели налет на аэродром Черлены. Самолеты СБ полка горят. Подробности и потери неизвестны..." [493]

В донесении командующего ВВС 3-й армии (была в то время в РККА и такая странная должность, фактически дублирующая обязанности и права командира 11-й САД) командующему ВВС фронта от 24 июня время налета смещено на первые минуты войны, а "подробности и потери" уточнены совершенно категорично: "В 4.00 22.6.41 г. противник атаковал одновременно наши аэродромы. Выведен из строя целиком 16-й полк бомбардировщиков..." (10, стр.139).

Впрочем, несмотря на всю "солидность" этого занятия, цитирование документов командования Западного фронта за первые дни войны ничего, кроме дополнительной путаницы, не добавляет. Страницы этих донесений усеяны "немецкими парашютными десантами", иногда - "до 1000 человек с танками". На борьбу с этими "десантами" высылается полк истребителей (как это?), уже несуществующие бомбардировочные полки 11-й и 9-й САД наносят массированные удары по никогда не бывавшим в указанных районах немецким танковым дивизиям... Поэтому попробуем восстановить историю разгрома 16-го БАП по мемуарным свидетельствам.

Маршал Н.С. Скрипко (мемуары которого мы уже многократно цитировали) пишет:

"... Когда к аэродрому, где базировался 16-й скоростной бомбардировочный авиаполк, приблизились фашистские самолеты, командир эскадрильи капитан А.С. Протасов немедленно взлетел на своем бомбардировщике и неожиданно для гитлеровцев врезался в головное звено истребителей Ме-110. Воспользовавшись замешательством, разбив их строй, капитан Протасов пулеметным огнем сбил один "мессер". А расстреляв все патроны, героический экипаж таранил своей машиной второй самолет и погиб...

...Защищая товарищей по оружию, заместитель командира 122-го истребительного авиаполка капитан В, М, Уханев один атаковал шестерку Me-110, приближавшихся к аэродрому 16-го скоростного бомбардировочного авиаполка. Внезапной атакой он сбил, вражеский Me-11О и расстроил группу фашистских самолетов, сбросивших бомбы неприцельно..." [494]

К сожалению, термин "свидетельство" к этому фрагменту мемуаров Скрипко абсолютно неприменим - 22 июня будущий маршал командовал 3-м ДБАК под Смоленском, за многие сотни километров от Гродно и его окрестностей. Тем не менее "нет дыма без огня". Таран, или точнее говоря, столкновение самолетов в воздухе было. Был на подходах к аэродрому Черлена и получасовой воздушный бой (судя по политдонесению 11-й САД, это произошло в 10-11 часов утра) с большой группой советских истребителей из состава 127-го и 122-го полков (см. выше). Так что не один капитан Уханев пытался защитить "товарищей по оружию".

Д.Б. Хазанов в своей известной работе дает более суровую и неприкрашенную картину событий:

"...В полк из Гродно прибыл представитель штаба ВВС 3-й армии. Он сообщил, что над Гродно идут воздушные бои, и подтвердил прежнее указание: надо ждать боевого приказа. В 6ч 50 мин. командир полка решил поднять в воздух звено самолетов СБ для разведки. Но, едва сделав круг над аэродромом, звено буквально врезалось в колонну Ме-110 - они на бреющем полете скрытно подошли к аэродрому... Капитан Протасов, летевший на ведущем СБ, врезался в противника и погиб вместе с ним. Сразу же были сбиты ведомые Протасова. Штурмовка продолжалась противником 32минуты... Вражеские штурмовики действовали безнаказанно, т. к. никакой противовоздушной обороны не было организовано. В воздухе погибло 9 человек - звено капитана Протасова, а на земле погибло 6 и ранено 15 человек. Личный состав скрылся за толстыми соснами и в значительной степени сумел спастись..." (56).

Еще более простую и еще более неприглядную картину обрисовывают в своих рассказах совсем "простые" люди - не маршалы и не ученые.

Ася Борисовна Федорова работала продавцом в военторге 16-го БАП. Она вспоминает:

"...Аэродром находился у м. Желудок, на месте братской могилы, где расстреливали. 2-3 мая полк перелетел на полевой аэродром Черлены... Первый налет на Черлену был совершен примерно в 4 часа утра, второй в 8 утра. После второго налета [495] самолетов, годных ко взлету, не осталось. Удалось только подняться одному самолету, под управлением Самарина, который сел под Минском...

...Кроме экипажа Протасова, таранившего самолет, погибших не было. Раненые и контуженые были, убитых, во всяком случае, летчиков - нет. Потому что первый налет был непосредственно на стоянки самолетов, а потом на палаточный городок. Его к этому времени успели покинуть и скрыться в лесу..."

Еще одно письмо, на этот-раз - от сына свидетеля:

"Я, Сальников Георгий Георгиевич, сын Сальникова Георгия Ивановича, стрелка-радиста 16-го СБАП. Мой отец находился на лагерном аэродроме Черляны в момент штурмовки немцами в 4 утра 22 июня 1941 г. Где-то в 52- 53-м годах он мне, мальчишке, рассказал трагическую историю начала войны... Проснулся от грохота и стрельбы. На его глазах взлетел его комэск Протасов и пошел на таран. Как понимаю, он служил в его эскадрилье. Затем, через час появились немецкие мотоциклисты, с которыми они вступили в бой, но вскоре появились немецкие бронетранспортеры с пехотой, и пришлось отступать. Где-то в 10-11 утра нашли брошенную "полуторку", отец вытер мокрый трамблер и завел ее. На ней человек 20-25 из 16-го полка добрались до Лиды, при них было знамя полка и штабные документы. Их всех арестовали, но вскоре выпустили..."

По мнению автора этой книги, самые точные и достоверные сведения изложены в рассказе продавщицы. После гибели командира личный состав полка "скрылся в лесу". В скобках заметим, что летом 1941 г. именно гибель (или тяжелое ранение) командира чаще всего становилась тем "толчком", после которого "личный состав скрывался в лесу". В следующей главе мы увидим, что и вся 11-я САД в целом просуществовала после гибели комдива Ганичева ровно один день...

Воздушный бой истребителей 127-го и 122-го полков с двухмоторными "Мессершмиттами" Ме-110 из состава (предположительно) эскадры ZG-26 в районе аэродрома Черлены произошел, судя по расчету времени, значительно позднее первых налетов. К моменту начала боя "товарищи [496] по оружию" 16-го БАП уже завели "полуторку" и поехали в г. Лида. "Немецкие бронетранспортеры с пехотой" появились в тех местах не в 10 утра 22 июня, а через три-четыре дня. Почему арестовали - понятно. Почему "вскоре выпустили"? Это еще одна "загадка 22 июня". Автор видит только одно разумное объяснение этому - те, кто арестовывал, тоже "завели полуторку" (или "эмку") и дали деру...

Совершенно неожиданно еще одно полноценное "свидетельство" (т. е. рассказ очевидца) обнаружилось в воспоминаниях Н.Г. Богданова. Нет, разумеется, командир экипажа бомбардировщика из состава 3-го ДБАК не мог быть свидетелем разгрома 16-го авиаполка. Но он видел - и даже уничтожал - материальные последствия бегства личного состава 16-го БАП:16-го БАП:

"...В один из последних дней июня группа самолетов полка нанесла мощный бомбовый удар по танковым частям фашистских войск в районе Гродно. Одновременно вторая группа, в которую входил и мой экипаж, бомбила аэродром, захваченный немцами вместе с нашей техникой. Было тяжело бомбить стоящие вокруг летного поля свои самолеты, особенно СБ. Это были очень легкие, маневренные и надежные машины..."(129).

Подведем первые арифметические итоги.